Отдыхали мы на зимние студенческие каникулы в пансионате. Сессия сдана, стипуха получена – ну чего не отдохнуть? Весело отдыхали, даже довольно бурно, я бы сказал.
И вот, в какой-то вечер после дискотеки кто-то предложил идти кататься с горки. А как с неё кататься? Санки одни на всех, на ногах не интересно, а детские санки-ледянки тогда ещё не выпускала советская промышленность. Но народ же с незаконченным высшим образованием, чай не дураки? Были сняты во всех номерах крышки от унитазов, вот на них, в нарушение всех «правил проживания отдыхающих» и стали кататься. Прямо летишь на этой сидушке, скользкая она! Аж дух захватывает!
И только Игорьку с Женькой этого показалось мало. Вернулись они в номер и открутили весь унитаз. Раза три на нём съехали, а потом он взял и разбился: не для этого, видать, дела его проектировали. Увидел это безобразие дежурный администратор, вызвал милицию. Забрала милиция Игорька с Женькой, повезли в соседний городок.
Вернулись они только утром: Игорёк, парнишка здоровый, килограмм на сто двадцать, пышет оптимизмом и страшно довольный приключением; а Женя, юноша субтильный, очень недовольный, весь в синяках и с сильно разбитой физиономией.
Рассказали они драматическую историю.
Сначала всё пошло, вроде, и неплохо. И менты оказались ребята не жестокие, уговорили они их тормознуть газик у сосисочной на въезде в город, где все дружно за Женькин счёт насладились местным плодововыгодным вином. Но служба и милицейский долг через час возобладали, повезли их в отделение, посадили в клетку. Скучно сидеть в клетке, стали Женя с Игорьком песни петь. А голоса у них громкие… и песни такие, всё больше матерные частушки и унизительные куплеты про советскую милицию. Не понравилось это служивым, рассадили их по разным клеткам.
Обиделся на этот негуманный поступок Игорь, начал их материть и требовать, чтобы ему вернули соседа, скучно ему одному в клетке. А ругался он, надо отметить, виртуозно: начал с малого загиба Петра Великого, потом перешёл на личности милиционеров, потом вспомнил милицейских родственников, прояснил и некоторые биологические тайны их происхождения. Разбушевался, в общем. Милиционеры посмотрели – ну какой дурак с таким лосем будет связываться? – и поступили довольно мудро: открыли соседнюю клетку и начали за каждую фразу Игоря наказывать Женю. Игорь про их бабушек – они хрясть Жене по морде; Игорь про их внешний вид – они бум Жене по печени!
Уже и Женя кричит: «Заткнись, идиот!». А Игорёк то ли не слышит, то ли вошёл в раж, но никак прекратить ругаться не желает. Довольно долго это продолжалось, пока ментам не надоело. Утром их отпустили. Сообщили по институтам про хулиганство: но как-то особых последствий это не имело. И действительно, ну как комсомольская организация должна реагировать на фразу в протоколе: «Вели себя антиобщественно, катались на государственном унитазе с ледяной горки, чем причинили пансионату материальный ущерб в размере…»? Поржать дружно разве что и выговор без занесения, глупо же за такое объявлять с занесением? Прямо вот так и заносить в личное дело?
Тут, если по совести, вообще благодарность стоило бы объявить будущим инженерам за неожиданное технологическое решение и доставленное чтением протокола удовольствие…
Journal information