Были мы в военных лагерях на аэродроме: город Ворошиловград. Да-да, тот самый, который бомбят, ныне и ранее город Луганск! Вдруг нас, кучу человек москвичей и ленинградцев, снимает с занятий по противодействию проискам Пентагона какой-то майор и ведёт разгружать прибывший борт. Начинаем носить тяжёлые ящики, и вдруг понимаем: борт из Афгана и полон Грузом-200... Просто оцепенели, ведь не писали и не говорили тогда про такое и про его масштабы, груза этого...
Прибегает замполит-подполковник, орёт на майора: "Ты, урод, о..л совсем? Ты кого на разгрузку поставил?" - "Да я, товарищ подполковник, студентов взял, временных, они ж почти офицеры, присягу принимали, это я чтоб у наших бойцов боевой дух не подрывать... Нам же сейчас выделять туда…" - "Мудак! Под трибунал, сука, пойдёшь! Или сам туда полетишь!"...
Не знаю, чем там дело кончилось, но было, получается, примерно то же самое, что и сейчас?
Только одно меня волнует: товарищ Суслов, главный закопёрщик этого тогдашнего интернационального долга, он когда умер – от него остались, кроме недоброй для страны и её населения памяти, только калоши. Три пары, сильно поношенные…
А от вас, ребята? Неужели только три пары? Калош?
Да, и ещё, вот мои друзья-афганцы, когда собираются: сначала пьют много водки. Потом поют песни, вспоминают друзей. Потом обнимаются и долго плачут.
А ведь взрослые такие, седые, каждый килограмм не меньше ста, и довольно успешные сейчас мужики…
Journal information