У нас на пароходе Григория Афанасьевича все уважали! Серьёзный был мужчина! А уж если драка какая с другим пароходом... он всегда врагам спуску не давал! Да иной раз, когда в плохом настроении, и своим доставалось.
Правда по отчеству его мало кто звал: всё больше Гришей называли. Да он и не обижался особо!
А потом как-то изволили Григорий Афанасьевич спереть и откушать кусочек рыбки. Нельмы малосольной, килограмма на два кусочек на камбузе лежал. Да и мухами подпорченным этот кусок, похоже, уже был.
Стало Григорию Афанасьевичу от этого нехорошо, сначала долго тошнило, а потом спустился он по трапику на берег и пошёл в тундру. А оттуда, как его не выкликали и не искали мы, обратно уже не вернулся.
Хорошим котом был наш судовой кот Гриша!
Стёпа
Стёпа, впервые после зимы приехав на дачу, видит, что у соседей завёлся какой-то мелкий пацан, а на его участок как на свой уже внаглую привык заходить. Наблюдаю между ними примерно такой диалог:
- Эээ... молодой человек! Вы здесь что-то потеряли? Да и как тебя звать, наглец?
- Я Кузя буду! Сосед ваш с мая! Мышь у меня тут одна знакомая живёт... А к Вам, уважаемый, как я могу обращаться?
- Винстон Гоб Фриборн обращайся, щенок!
- Как?
- Это по паспорту! Но можно, как ближайшему соседу, и Степан Дмитриевич меня величать! Впрочем, валил бы ты отсюда домой, мелкота наглая! Ишь, моих личных подружек пугать вздумал! Или малость тебе помочь через забор перебраться, шпана полосатая?
Journal information