Когда мы первый раз приплыли в Певек с Индигирки на каком-то мелком, тысяч на пять тонн, моряке, то нас пришвартовали рядом с сорокатысячной "Морковкой", при которой мы несолидной лодкой выгдядели, а выделенного нам для работы - промеров Малого Чаунского пролива и вообще южных вод острова Айон - в качестве брандвахты река-море четырёхтысячника "Сибирского" пришлось ждать целые сутки.
Ждём. И тут задул южак. Я всякие ветра по северам видел, но вот южак певекский - впервые. С тазовским южаком, например, даже глупо и сравнивать. Это как слона с утконосом, хотя носы у обоих и длинные.
С парохода даже сойти страшно - сдует нахрен тебя с причала! Но, держась за леера, окружающей погодой любоваться можно. И есть чем полюбоваться!
Нас-то "Морковка" немножко прикрывает, а вот сухогрузу рядом крепко досталось! Вёз он на палубе доски штабелями. Ветром металл на связках этих досок порвало - и взмыли они в небо полетать! Ведь даже шестиметровой доске-пятидесятке иногда хочется в небе полетать как птице-чайке? Романтика же!
И покинули они родные штабеля и связки и взмыли в небо! Первый полёт у них оказался дерзким и неуклюжим: а ты полетай-ка, коли впервые и вес побольше полцентнера? Носятся они беспорядочно в небесах, сшибая пароходные антенны и всякие мелкие надстройки и кабины портальных кранов, сталкиваюся в фигурах высшего пилотажа с треском в небе между собой, а, полетав в небесах минут пять, потом обречённо падают в море.
А с другой стороны: пусть их жизнь и закончилась, но мало кому из пятидесяток, начавших свою жизнь в Коми, посчастливилось свободно попарить в небесах над Северным Ледовитым океаном? Это не каждой материковой обрезной доске в жизни дано! Можно лишь им позавидовать прочим их родственникам брусам, горбылям и вагонкам!
Вот такой на Чукотке бывает в Певеке ветер южак.
А второй раз я попал там же в него в декабре - но это особый рассказ, уже про снег, бензопилы и пустые бочки!
Journal information