Собрали все имеющиеся деньги, которых оказалось на всю компанию до смешного мало, а также пустые бутылки на обмен, которых оказалось на удивление много, и отправились втроём мы в поход. А там по соседству как раз только что огромный магазин самообслуживания открыли, тогдашнюю новинку советской торговли, причём первое время в этих супермаркетах даже спиртное, исключая крепкие напитки, было в свободном доступе, это только через некоторое время партия и правительство от подобной опрометчивой практики отказались, чтобы не провоцировать ко всяким несоветским (например – тут же этот ассортимент за стеллажом и продегустировать), поступкам трудящихся.
Заходим, впереди Слава. А Слава всегда очень не по-советски выглядел и одевался: какая-то вызывающе дорогая заграничная дублёнка, шарф итальянский, джинсы наимоднейшие – все на него заглядываются. Ходим мы по залу, выбираем необходимые нам товары, сообразуясь с имеющейся у нас наличностью, грузим всё это в проволочные корзинки. Получилось, не соврать, немало: три пачки пельменей, баночка соуса «Южный», кило серых макаронных изделий «Рожки» и двадцать три бутылки самого дешёвого сухонького. Компания нас большая дома ждёт, но вроде на первое время должно на всех хватить.
Расплатились на кассе, ждём Славу. Наконец и он к кассе подходит, а в корзинке у него сиротливо лежит бутылка кефира. Мы спрашиваем: «Слава, ты где бродил так долго?» - «Да вот думал и выбирал: что для здоровья полезней – кефир или ряженка? Всё же, думаю, кефир!». Кассирша с уважением смотрит на этого красивого юношу, оказавшегося неожиданно поборником здорового образа жизни, не то, что его друзья. Слава вынимает из корзинки бутылку кефира и ей протягивает, одновременно этой же рукой зажав горсть мелочи.
И тут бутылка у него из руки выскальзывает и, как в немом кино, падает на кафельный пол, обдавая Славины новенькие джинсы и полы дублёнки кефирными струями. «Твою мать!» в ужасе кричит Слава и отпрыгивает. Вот зря он это сделал! В процессе прыжка из-за пазухи его дублёнки выпадают две бутылки портвейна, а в процессе резкого приземления из-под пояса джинсов и третья, с грохотом разбиваясь и орошая окрестности кассы и Славу сладостным ароматом и коричневой сахаристостью «Трёх семёрок».
Кассирша начинает орать, прибегает дежурный милиционер, Славу уводят куда-то в подсобку. Мы ждём, что же теперь с нашим другом будет? Явно ничего хорошего не будет: через две минуты подъезжает милицейский воронок. Всё, кранты Славе! Ну не срок, конечно, но приятного тоже мало: телега в институт, исключение из него и комсомола, армия. А Слава, на минуточку, в МГИМО учится, там такое не прощают. Будущий дипломат он.
Стоим у универсама, курим и обсуждаем, чем нам другу помочь. В этот момент к магазину с визгом тормозов подскакивает чёрная волжанка с мосовскими номерами, выходят оттуда два мужика, шофёр двухметровый и с заднего сиденья какой-то мелкий, идут в магазин. Выводят оттуда благоухающего кефиром и портвейном Славу, шофёр распахивает дверь, мелкий что-то Славе говорит, даёт ему по уху и пихает в недра машины. Всё, похоже, совсем плохи у нашего друга дела, не меньше чем контора глубокого бурения, а не простая ментовка, его преступлением занялась!
Возвращаемся грустные к друзьям, рассказываем им про эти трагические события. Тут нам Витька и говорит:
- Да не волнуйтесь вы за него так, всё нормально с ним!
- Как это нормально, если на такой машине его увезли, да ещё и сходу бить стали?
- А машина чёрная? И шофёр такой амбал? А по уху ему такой мелкий дал? Не волнуйтесь, отмазали Славу!
- Кто отмазал?
- Вот мелкий – это его отец, а здоровый – отцов персональный водитель. Достал Славик папашу своей привычкой бухло в магазинах тырить, не в первый раз с ним такое!
- А отец у него кто, что так легко его каждый раз от милиции отмазывает?
- А хрен его знает! То ли КГБ, то ли ГРУ… но в форме я его только один раз на 9-е мая видел. Генерал-лейтенант он, какого ведомства не скажу, но уж точно не армии!
Journal information