Притащили нас на буксире в Верхоянск глубокой ночью. Пришвартовали к стенке, мы зачалились и попадали по койкам. Но поспать толком не удалось: часов в пять на берегу неожиданно началась какая-то суета, причем звуки создавались явно целой толпой. Что за черт? Я, вроде, обещал старпому, что утром буду на вахте, поскольку нас поставили временно и вдруг кто на это место захочет подойти.
Нехотя высвободился из спальника и выполз на палубу. Полярный день шел на убыль – уже не светло, но еще и не темно, а так, сумерки. Вроде никого на причале нет, картина обычная: разгруженные пачки досок, поддоны с цементом, куча бревен, еще что-то большое, высокое и серое.
Но какофония продолжается: топот маленьких ног, свист и еще что-то смутно знакомое, напоминающее гомон прогулки в детском саду. Сначала спросонья решил, что воспитатели на пирс вывели местных неуправляемых младшеклассников, но почему так рано и в таком количестве? Все это доносится из района нескончаемого бурта мешков высотой метров пять, находящегося неподалеку от меня.
Подхожу ближе. Ничего не понятно, мельтешение теней, шум, гам. С моим приближением звуки переходят в крещендо…и вдруг вижу сотни…да нет, тысячи палевых существ, носящихся по мешкам, исчезающих в них, появляющихся ниоткуда, свистящих, дерущихся, прыгающих.
Мама моя, да это ж евражки! Они же американские, они же берингийские, они же длиннохвостые полярные суслики. Приходилось их видеть раньше, но чтоб в таком количестве? Да не живут они так! Живут они колониями штук по десять, ну максимум полсотни.
Подхожу с опаской к штабелю, трогаю истлевший мешок, оттуда что-то сыпется. Комбикорм! Только сильно старый и пахнет плоховато. Все испещрено тысячами нор-отверстий, исторгающих это неуемное зверье. Утро у них, понимаешь, прогулка…
До меня доходит ситуация: вот так штука, да тут этого комбикорма – не меньше тысячи тонн и лежит он непонятно с какого времени. И неглупые евражки в нем устроили себе дом. А что? Ну где такое еще найдешь, уж коли судьба заставила жить на Полюсе холода (а Верхоянск с Оймяконом всю жизнь за это звание бодаются, то один на десятую градуса опередит, то другой) – жить внутри еды? И норы копать не в оттаявшем грунте над мерзлотой, а прогрызать среди еды? И детей рожать и воспитывать среди нескончаемой еды? И зимой тепло – корм слежался, идут биохимические реакции, он даже на ощупь теплый и от него идет парок. Супер! Пальма-ди-Майорка летом, Куршавель зимой, только бесплатно! Коммунизм: каждому по потребностям!
Полюбовался на их игры, часам к семи они вроде успокоились и рассосались по норам. Но тут-то и началось самое интересное…
Гудок…бегу на теплоход…на наше место хотят пришвартовать плавкран. - «Что такое?» - «Самоходку сейчас здесь разгружать будем!». Нормальное дело, кипит северный завоз согласно плановой советской экономике.
Подходит самоходка-четырехсотка, сидит хорошо, груженая по полной. Начинается разпаузка, кран берет сразу по четыре поддона с мешками. – «Что разгружаете, мужики?» - «Да комбикорм...» - «Так вон же его целая куча?» - «Тот плохой, его не накрыли три года назад, вымок он и испортился. Его коровы не едят!».
Разгрузка продолжается, споро растет новый штабель из мешков рядом с евражкиным домом. А там – опять суета! Шум, гам, свист! А как же – ведь новую вкусную еду привезли, такое раз-два за все лето бывает. Свежачок! Праздник живота!
Вот, часто ругают Советскую власть и социалистическую экономику. Это несправедливость и злопыхательство. Ну вот скажите, какая власть до или какая власть после проявляла такую отеческую заботу о своих гражданах-евражках? Это же истинное воплощение лозунгов гуманизма, мира во всем мире и «человек - евражке друг, товарищ и брат»!
На следующий день опять по делам пошел на этот пирс. Часть мешков в новом штабеле была уже надгрызена и из прорех на радость туземному населению струйками тек отборный, свежайший и вкуснейший, комбикорм…
Journal information