А вот Серёжку не принимали в пионеры не потому, что он был какой-то страшный хулиган, а потому, что для пионера он иногда себя вёл несколько экстравагантно, что ли. Причём поступки его были абсолютно непредсказуемы и поражали своей неожиданностью.
Так, однажды в морозный день он появился на первом уроке в длинных «семейных» трусах, майке и почему-то в валенках. На вопрос ошарашенной учительницы «Серёжа, где твоя одежда?» ответ был получен незамедлительно:
- А у меня бабушка её выстирала!
- Как, всю сразу?
- Всю сразу!
- И пальто?
- И пальто, и школьную форму, и носки! Вот только валенки стирать не стала!
- Как же она тебя в школу отпустила? Ведь холодно!
- А она и не отпускала! Дверь заперла, одежду постирала… Я через соседский балкон перелез, уж очень учиться хочется!
И глаза такие честные-пречестные, голос жалобный-прежалобный… Мы-то, правда, знали, что по дороге в школу Серёжка забежал к Витьке, который жил в соседнем со школой доме, и там разделся.
Другой неординарный поступок Серёжки имел более далекоидущие последствия…
Отец у него был спортивным врачом, работал в сборных СССР по гандболу и баскетболу, часто ездил с ними по всяким заграницам, большинство из которых были для тогдашнего советского человека просто красивыми словами, которые обозначают то, чего реально не существует.
Как-то Серёжка притаранил в школу целую пачку очень красивых бумажек, которые немедленно стал обменивать – на ластик, марку какую-нибудь, значок, ириску, ну и подобные ценные предметы. Хватило этих бумажек на всех! Некоторые даже начали на перемене делать из них самолётики и в коридоре их запускать. Но тут вмешался бдительный учитель начальной военной подготовки, отставной майор тех войск, которые вовсе даже не воюют. Он начал эти бумажки конфисковывать, предварительно забежав в учительскую и позвонив куда надо по телефону. Соответствующие органы долго ждать себя не заставили. Нас заперли в классе и начали допрос, но все дружно кивали на Серёжку. С ним бойцам невидимого фронта пришлось повозиться:
- Серёжа! Откуда у тебя иностранная валюта? Причём такая разная и в таких количествах? Кто тебе, где и за что её выдал? Что просил за это сделать? Отвечай честно, как пионер!
- Честно не могу!
- Это ещё почему?
- А я не пионер, меня не приняли!
- Ладно, тогда как октябрёнок отвечай! Но честно!
- Мне папа дал!
- Зачем?
- Отнеси в школу, раздай ребятам, пусть они посмотрят, какие заграничные деньги бывают. Так папа сказал!
- Что, так и сказал?
- Ну да! Он ещё сказал учителям их не давать, а то пропьют! Так папа мне сказал!
- А где папа работает, кем?
- Не знаю точно! Но сейчас он в загранице, ногу одному генералу в Аргентине лечит.
- Какому генералу??? В какой такой Аргентине???
- Ну, может в Уругвае… а какие ещё там страны есть, дяденьки?
- Где там?
- Ну там… в загранице…
В общем, по возвращении с очередного чемпионата папа имел довольно серьёзные неприятности, строгача с занесением и следующие пару лет на международных мероприятиях спортсменов лечил кто-то другой. Ну и варварски взломанный замок ящика письменного стола пришлось поменять.
Но всё-таки дошла очередь и до Серёжки, решили и его, чтобы не портить школьную статистику, принять в пионеры.
А как у нас в школе тогда принимали в пионеры? Все выстраиваются в шеренгу в длиннющем коридоре, бьют в барабан, потом из пионерского горна извлекаются поразительно неблагозвучные октавы, и какой-нибудь специально приглашённый на это мероприятие почётный гость повязывает новым пионерам галстуки. В Серёжкином случае это был отставной, но зато весь обвешанный орденами, старенький генерал. Но и тут Серёжка нас не подвёл!
В ответ на призыв «К борьбе за дело Ленина будь готов!» он, поражённый увиденным настоящим боевым генералом, вместо того, чтобы ответить «Всегда готов!» от испуга, а, может, и заранее запланировав эту диверсию, вдруг оглушительно на весь коридор пукнул. Церемония была сорвана – от смеха лежали все, включая генерала и завуча, а мы, пионеры, просто бились в конвульсиях. Позже обсуждался даже вопрос об исключении Серёжки из пионеров, но решили этого не делать: ведь нельзя же человека принять в организацию и в этот же день из неё исключить?
Вот такой у меня был друг по пионерии.
Серёжки, как я узнал, уже давным-давно нет в живых. А в столе у меня на память о нём до сих пор лежит очень красивая бумажка с каким-то бородатым Доном Педро: сто бразильских крузейро, а может, и десять сентаво.. Ловко я её тогда при обыске припрятал!
А это - мы уже почти все комсомольцы...кроме Серёжки. Серёжка в первом ряду справа, его в комсомол, просто все абсолютно, долго опасались принимать, а то он такое при приёме отчудит...
Journal information