Неколымские рассказы

Встретились мы как-то абсолютно случайно в пивной с моим другом художником Лёхой.

У него настроение неожиданно явно чудесное уже, он мне и говорит:
- Слушай, день сегодня какой хороший! А закат каков? Эх, такие закаты только писать и писать... кстати, а у тебя деньги есть? Не одолжишь мне пятёрочку хотя бы?
- Лёха, да у меня денег только на пивную, да ты мне и так десятку давно должен, год не отдаёшь! Рубля три могу дать, если что, но не больше - нету у меня денег!
- Проблема! Тогда не пей ты здесь пива! А поедем мы с тобой на домашний вернисаж к моему другу, там всякие дипломаты будут: ты виски любишь? А кальвадос? Любишь, знаю... а я на твои четыре рубля себе тогда портвейна пару пузырей возьму, не люблю я это ихнее говно!

Ладно, купили мы портвейна, приехали на этот домашний вернисаж. Художник там такой знаменитый, Лёхин приятель, весь в бороде и в ковбойке застиранной, с нами бутылочку портвейна "Три Семёрки" с облегчением раздавил и сказал, что достали уже его эти дипломаты! Вот, весь стол всякими заграничными  вкусностями из "Берёзки" заставлен полностью, но работы его продаются пока плохо, не всё ещё продано,  а русский человек всякие эти ихние Куантро с Наполеонами пить непривычен и впадает от этого в меланхолию.

Вдруг он вспоминает: "Лёха, друг! Вспомнил! Я ж тебе денег давно уже должен, а всё же кой-что уже моё продалось! Давай я тебе отдам, раз заехал?". И вынимает из кармана ковбойки пук ассигнаций.

Отделяет он часть и отдаёт Лёхе: "В расчёте?". Я смотрю - а там доллары, марки, франки, рубли крупные советские... Лёха тоже отделяет часть этих разнообразных купюр и даёт мне: "Как удачно! Заодно вот и я другу долг отдам! Долг платежом красен!".

Я считаю деньги, большую часть этих красивых бумажек я сроду не видел, несколько опешил: "Лёха! Во-первых, здесь только  рублей минимум двести! А ты мне десятку должен! И валюты я не возьму - вот на хрена мне это, что я с ней делать буду? В КГБ объяснения о её происхождении давать?".

Лёха: "Ишь, какой ты, сука, разборчивый! Ладно, возьми хоть сотку-другую рублей, целей будут... а то у меня скоро, примерно завтра,  деньги кончатся - а ты, гад, экономный, и я хоть знать буду, у кого с утра денег в этой столице нашей родины на опохмел точно можно занять!".

У меня дочь - филолог, в отличие от своего бездарного папаши знает кучу языков. Один пример: она сейчас по скайпу преподаёт НЕМКЕ, проживающей в ДАНИИ замужем за ИНДУСОМ,  на АНГЛИЙСКОМ БЕНГАЛЬСКИЙ язык! Куда уж дальше...

Но вчера она меня сразила вконец, я почувствовал своё полное филологическое убожество!

Продолжение

Обзванивает нас как-то вечером Виталик:
- Мы ж не виделись, почитай, уже больше месяца! А у меня день рождения скоро! Так что приходите завтра, как раз суббота,  ко мне часиков в семь! У меня одна знакомая товаровед есть на Очаковской продбазе, обещала мне несколько ящиков чешского пива (редчайший тогда дефицит!) заныкать! Так что днём я потаксую чуток, накоплю денег, в шесть выкупаю это пиво, а с вас рыба! Жду!

Собрались мы, приходим к семи: нет Виталика! Час ждём, второй пошёл… прикрепили мы к двери записочку и отправились со своей рыбой в соседнюю пивную, там он нас найдёт. Но в тот день Виталик так и не появился, с концами пропал Виталик! Мы за него, безусловно, волнуемся, но не так чтоб очень – не в первый раз какие-то у него приключения новые в жизни, скорей всего. И точно: на следующий день он опять нас обзванивает:
- Мужики! Вы на меня не обижайтесь… там такое дело вчера случилось, долго объяснять… но пиво я взял, четыре ящика! Так что давайте сегодня, только не у меня, записывайте адрес!

Ну что ж, вторая попытка: собрались мы у метро, подходим к дому - адрес вроде тот, но вот что там Виталик забыл, явно же дом генеральский, пафосный сталинский ампир со статуями на фронтоне, гербами и звёздами? Поднимаемся, кругом гранит и мрамор, звоним в дубовую дверь, открывает нам какая-то незнакомая женщина – красивая, но для нас взрословата несколько, даже Виталика минимум лет на пятнадцать постарше! Мы ей:
- Ээээ… нам бы Виталия!
- Я Ирина! Проходите, ребята, в столовую – он там спит, умаялся, бедняга! А я пойду на кухню вам креветки варить!

Мы ничего не понимаем… идём по длиннющему коридору, все стены какой-то живописью завешаны в потускневших рамах – и подборочка такая странная: то Налбандян, то Ефанов, то вообще какая-то жуткая советская мазня, то явно малые голландцы, а может и вовсе не малые, а очень даже большие? И всё явно подлинники и музейные вещи – вот за что их в тёмный коридор сослали? И, главное, кто? Ну не Ирина же эта? И куда мы вообще попали?
Заходим в огромную столовую, на стенах тоже всякая живопись развешана, посередине – неохватный круглый стол, вокруг него расставлены стулья с гнутыми спинками (уж никак не меньше, чем реставрированные после Остапа работы мастера Гамбса, а то и екатерининских времён), в углу – штабель картонных коробок с пивом, у стены – гигантских размеров кожаный диван, а на нём спит одетый  Виталик беспробудным сном, лишь от храпа борода колышется! Пьяный что ли? Да нет, непохоже…

С трудом мы его растолкали, он смотрит на нас спросонья и говорит:
- Вот спасибо вам, мужики, что пришли! Вы уж меня извините за вчерашнее! Но позвонить кому уже поздно было! Всё так неожиданно случилось…кстати, вы с Ириной уже познакомились?
- Да почти! А что за Ирина-то, толком объясни! И что это за квартира?
-Тут какое дело… возвращаюсь я из Очаково домой, пивом уже загрузился, а тут такой ливень! Ну и вот...
- Что «вот»? Ты толком говори, что случилось-то?
- Ну как что? Ливень же, я и говорю! А вот если бы не этот ливень, я бы вас вчера так не подвёл бы!
- Виталя, у тебя вечно природа виновата, а ты вообще ни при чём! Давай, рассказывай!
- Так я и рассказываю! Загрузился я на складе пивом, еду обратно, если чуть поднажать – точно к семи поспеваю! А вы ж это Очаково знаете, такая мунькина жопа, и тут, как назло, этот ливень, просто стеной… вы ж его видели тоже вчера?
- Да видели… короче, Достоевский хренов!
- Ну так я и рассказываю: еду я из-за этого ливня небыстро так, видимость плохая на дороге…
- Небыстро – это километров сто двадцать по городу?
- Скажете тоже! Гораздо медленней, просто ползу! Ну максимум сотню! Кругом – никого, все от ливня попрятались! Вдруг вижу – прямо по дороге вдоль обочины она идёт, босиком и вся мокрая! Ну я и затормозил… а вы бы не затормозили бы?
- Мы – не знаем, мы бы по мокрой дороге на такой скорости в кювет улетели бы! И кто «она»?
- Так Ирина же! Мне её жалко стало, я окошко приоткрыл и ей говорю: «Прыгайте в машину, девушка, а то простудитесь! А туфли вы где потеряли, надо искать?». А она мне: «А зачем они теперь мне? Да у меня и денег нет, так что спасибо!». Я ей: «Денег мне не надо, я не на работе уже – прыгайте скорей, я вас домой довезу, а то так и до воспаления лёгких недалеко!». Села она на заднее сиденье, добился я от неё адреса – рядом же с моим почти, крюк небольшой! Поглядываю на неё в зеркало, пытаюсь разговорить – а она молчит и лишь плачет иногда! Ну, доехали мы, а я же к вам тороплюсь, говорю ей: «Приехали!». А она мне: «А можно я вас кофе напою? Ну пожалуйста, хоть на полчасика зайдите! А иначе – я не знаю, что я с собой одна сделаю!». И вид такой у неё – чую, сделает же! Пришлось зайти на минуточку… вот всю ночь мы с ней и проговорили. Интересная женщина, образованная, редактор в издательстве. Тяжёлый у неё случай!
- Только проговорили? Да знаем мы тебя, психолога-гинеколога! Не свисти!
- Клянусь, ребята! Но надо ж бабу спасать, тем более такую красивую? Что ж я, гад какой что ли? Но вроде немножко я привёл ей мозги в порядок… хотя там тяжёлый у человека случай!

Тут вернулась эта непонятная Ирина с огромной супницей креветок, распаковали мы первую коробку – отлично посидели, отметили Виталиков день рождения! Ирина сначала молчала, а потом несколько ожила, даже как-то на нашу болтовню реагировать стала и чуть порозовела, а то бледней смерти была. Но время позднее, пора и по домам! Она нас провожать до машины пошла: а та глухо не заводится. Виталик открыл капот, светит переноской – а там весь двигатель в масле! Головку повело или ещё что, но тяжёлый случай, надолго встал аппарат.

И тут Ирина смотрит на нас и говорит:
- Спасибо вам, мальчики! Рада была с вами познакомиться, надеюсь не последний раз вас вижу! Видно, так бог рассудил, спас он вчера меня, а сейчас вторично намекает… пойдём домой, Виталик, я тебя кофе напою! Ну пожалуйста, пойдём! А завтра поедем на дачу, там у меня для тебя, пока эту чинить будешь, другая машина в сарае стоит, только её завести надо, она лет десять уже, как отец умер, там заброшенная совсем стоит... но ты ж её легко заведёшь, мой милый?

Продолжение следует…

Я вот лично из того поколения, что орденами нас, мальчишек, поразить было трудно.

Тем более, что в 1985-м всем выдали Отечественную Войну (а нехилый был орден в настоящую войну), так что смотрел я только на то, золотая эта хрень или серебряная ( прилагаю картинку), там разница немалая была.

Золотая - тогда да, действительно заслуженный человек.

Знавал я даже и одного ТриждыГероя....но это так, лирика!

Короче, друзья!

 Есть один известнейший писатель, кавалер шести (пять боевых) орденов. Он в мире один такой.

Кто из вас его назовёт?

 Тому с меня: даме шоколадка, мужику - бутылка редкого пива.

Но сумлеваюсь я....

Есть у меня друг. А у друга есть тёща.

А у тёщи... и это лишь малая часть её несметных богатств, древностей и раритетов минимум тридцатилетней выдержки!

Продолжение

Как было известно знаменитым заграничным экономистам Адаму Смиту и Карлу Марксу, да и сейчас об этом смутно догадываются всякие выдающиеся отечественные академики-глазьевы, главные характеристики любого товара – это его качество и его цена. Вот на этом вопросе, но применительно к водке, которая в СССР была товаром из товаров, немного остановимся.

Учебники по политэкономии (как социализма, так и капитализма) нам всем тогда авторитетно сообщали, что эти два понятия должны теоретически зависеть друг от друга, а в идеале – первое определять второе. Однако сухая теория, требуемая строгими экзаменаторами в аудиториях, немедленно вдребезги разбивалась при покупке «Коленвала», произведённого на разных заводах или просто в разных регионах огромной страны. Это сейчас, посетив соседний рядовой супермаркет, ты можешь выбрать водку любую: хоть омскую, хоть томскую, хоть хабаровскую, хоть мордовскую, хоть белорусскую, хоть (страшное дело, русофобия-то какая!) даже украинскую или шведскую. Советская же экономика была устроена несколько по-другому, в этом вопросе каждый регион или крупный город был самодостаточен, а мудрый Госплан планировал так, чтобы в Якутии пили водку якутскую, в Бурятии – улан-удинскую, а в Рязани – рязанскую. Исключения из этого правила случались крайне редко, о чём скажу ниже.

И хотя, казалось бы, строгие ГОСТы на сырьё, технологические процессы и сам конечный продукт были едины для всей территории страны, продукт этот был в разных местах при абсолютно единой цене абсолютно разный. Иногда даже настолько разный, что сорвав с горлышка бутылки металлическую «бескозырку» и ощутив идущий оттуда божественный, хотя и несколько неожиданный,  аромат, какой-нибудь залётный командировочный только и мог сказать «Вот это да!», а осушив первую дозу и восстановив дыхание вновь искренне поразиться: «Да…такого я даже в Благовещенске не пил!». Самое интересное, что тут же находился более опытный человек, который его поправлял: «Это ещё что! Вот попробовал бы ты «Коленвал» в Саранске… а это по сравнению просто нектар!».

На общем фоне более-менее приемлемым качеством напитка отличались столичные города Москва и Ленинград, славилась и обязательно привозимая в качестве сувенира оттуда и водка прибалтийская. Относительно выдерживали технологии производства и ликеро-водочные заводы в столицах союзных республик, за исключением Средней Азии – но там водка исторически и ментально, да и очень там для водки жарко,  всё же такой популярностью не пользовалась. А вот что касается других городов и областей, то иногда казалось, что в стране объявлено соцсоревнование, кто умудрится произвести наиболее вонючий и противный на вкус продукт.

Многие области отвратительностью своей дешёвой водки славились на всю страну, поэтому приличные люди, ненадолго отправляясь туда в гости или в командировку, прихватывали с собой бутылочку-другую проверенной родной или, скажем, питерской или московской, а жители этих регионов после посещения столиц тащили к себе на малую родину спиртосодержащие сувениры иногда целыми сумками. Повторяю – цена была на всей территории государства незыблема и едина!

Объяснить я подобное не могу, поскольку в социалистическом производстве случались весьма странные казусы. Так, довольно длительный период моей сознательной жизни и даже трудовой деятельности был связан с Калужской областью, где водка в те времена была выдающаяся по отвратительности. Каково же было моё изумление, когда я от знающего человека услышал, что на том же ликёро-водочном заводе в г. Калуга, где бодяжат это чудо, существует закрытый цех, филиал московского завода «Кристалл», производящий в огромных объёмах наивкуснейшие «Столичную» и "Лимонную" с этикетками на заграничном языке, которые идут исключительно на кремлёвские банкеты и пайки, а также на экспорт в капиталистические страны за твёрдую валюту, где (абсолютно, надо отметить, справедливо) пользуются повышенным спросом у буржуазии, а пролетариату не по карману.

По-видимому, всё, что не прошло в этом замечательном цеху контроль по строжайшим и неуклонно соблюдаемым допускам, сливалось в цистерну, потом туда добавлялась для вкуса и аромата отработка масла с соседнего автокомбината, опытные калужские сомелье кидали по своему вкусу в цистерну пару мешков минеральных удобрений или отходов фармацевтической фабрики, что в этот момент у них под рукой было – и шёл этот нектар в областную торговлю, радуя сердца и веселя души местных тружеников промышленности и села. Качество водки могло иногда даже послужить и чётким индикатором пересечения административных границ областей и автономных республик.

Так, однажды при работе в области Московской (с водкой каширской, если не вру), где у нас поломался грузовик, пришлось нам с утра рвануть на автобазу в соседний райцентр за нужной запчастью (естественно, предварительно затарившись в качестве эквивалента на обмен парой пузырей, иначе ни за какие деньги никто нас бы этой дефицитной железякой не выручил бы). Зайдя в контору автокомбината мы были поражены устойчивым ароматом жжёных автомобильных покрышек, который сперва списали на профильную деятельность этого предприятия. Принюхавшись, мы поняли сразу две вещи: во-первых, этот приятный аромат доносится с утра изо ртов местных передовиков производства, а во-вторых – этот райцентр наверняка уже относится к Рязанской области, поскольку продаваемая неподалёку в наших сельпо каширская (Московская область) водка, по опыту,  при утреннем выхлопе должна издавать запах не такой, а сложный и богатый аромат нашатыря в смеси с глицерином.

Но, как я упомянул выше, бывали и исключения из правил. Прежде всего это тогда касалось всяких комсомольско-молодёжных ударных «строек коммунизма», по которым мне в своё время немало пришлось поработать. Вот там в торговле можно было встретить совершенно удивительные напитки, которых даже в столице нельзя было найти днём с огнём. Например, при начале работ по освоению газовых запасов Ямала, в посёлке Тазовский продавался абсолютно чумовой коньяк (об этом можно прочитать по тегу «коньяк»), а в тридцати километрах выше по реке, час ходу на моторке, все полки магазина посёлка буровиков Газ-Сале были заставлены непревзойдённого качества экспортной «Столичной с винтом 0,75», которая в обычную торговлю нигде тогда в принципе не поступала. Происходило это, видимо, потому, что у каждой такой стройки было собственное управление снабжения, выбивающее для героических комсомольцев и прочих ударников особые, иногда наидефицитнейшие, фонды и товары. Это, надо сказать, а вовсе не песни по телевизору типа «Слышишь, рельсы гудят – БАМ!», распеваемые тогда вечными кобзонами и лещенками, во многом и привлекало на эти стройки квалифицированную рабочую силу.

Иногда эти гримасы социалистического снабжения принимали и совсем гротескные формы: так при строительстве Усть-Илимской ГЭС занесло нас в отдалённую, богом забытую, кержацкую деревню. Водка на полке за прилавком там присутствовала (уж не знаю, иркутского или братского разлива, но не «Коленвал», а подороже), но значительная часть её была заставлена запылёнными бутылками французского коньяка «Курвуазье Наполеон», который в Москве тогда можно было достать лишь с заднего хода знаменитого «кремлёвского» 40-го Гастронома (все, даже кто в Москве сроду не был, это здание хорошо знают по изображению на этикетке водки «Столичная», хотя реально это фасад гостиницы "Москва" изображён), да и то за 2-3 официальных цены. На наш вопрос продавщице: «А откуда у вас это чудо?» она ответила: «Да завезли этот клопомор года два назад, целый грузовик завезли. Но у нас его никто не берёт – невкусный он и клопами пахнет. А вот дешёвенькую беленькую давно не привозили, совсем забыли про нас!». Естественно, пришлось на всю имеющуюся у нас наличность помочь продавщице сделать годовой план продаж этой потрясающей заграничной гадости.

Как тоже известно каждому образованному человеку: «Деньги - всеобщий эквивалент, служащий мерой стоимости любых товаров и услуг и спо­соб­ный не­по­сред­ст­вен­но на них об­ме­ни­вать­ся». Но вот о том, что в те времена это было абсолютно не так и тезис этот в СССР был отнюдь не бесспорным – поговорим чуть позже!





Продолжение следует.

– Боже! – произнес старик. – Боже! Какой вы счастливый человек! Какой счастливый! Скажите, а вам никогда не снился какой-нибудь генерал-губернатор или... даже министр?
Бендер не стал упрямиться.
– Снился, – весело сказал он. – Как же? Генерал-губернатор. В прошлую пятницу. Всю ночь снился. И, помнится, рядом с ним еще полицмейстер стоял, в узорных шальварах.

Сон мне приснился: еду я в метро, рядом со мной сидит человек арабского типа с шапкой чёрных вьющихся волос, как у Анжелы Дэвис, и очень горячо мне втолковывает:
- Только помни, Дима, чтобы на Новый Год никакого вина на столе не было!
- Что, вообще никакого? А шампанское можно?
- Ни в коем случае! Вот завели эту традицию, шампанское пить, а мы, русские, потом весь год от него болеем и от этого скоро умираем! Всё плохое из-за этого шампанского! Не наш это напиток! И водку тоже нельзя, это они нарочно нас спаивают!
- А что же пить?
- Пиво можно!  Но только Жигулёвское! Вот пива - сколько хочешь пей, оно полезное! Хочешь, я тебе ящик подарю?

Враждебные нам вики врут, что дамский напиток джин-тоник придумали британские поджигатели войны, чтоб их карателям не очень противно было пить от малярии настойку хины... а вот если совместить её с пайкой джина!

Голимая русофобия и поклёп!
Это ж чисто наше изобретение, только в извращённой форме!

Вот что в советские времена бесперебойно в отдалённые арктические посёлки на радость трудящимся поставлялось - так это соки. Соки тогда советская пищевая промышленность расфасововала в трёхлитровые банки, поэтому в любом магазине целый угол был тогда заставлен запылёнными пузырями с мутным слоистым содержимым и погрызенными леммингами этикетками. Сок томатный, сок тыквенный (это вообще непонятно кто мог бы в здравом уме продегустировать), яблочно-морковный, яблочно-вишнёвый, просто яблочный, виноградный, берёзовый, сливовый с мякотью, персиковый, алычовый... впечатляющий был выбор!

Детишкам в садах и школах обязательно эти соки давали, потому что считалось, что якобы там витамины, а свежие, но уже гнилые, яблоки поступят в навигацию только в сентябре, но вот взрослое население покупало эти противоцинготные изделия неохотно - уж больно в большинстве своём они были противны на вкус! Уж не знаю почему, но в каждой из подобных банок обычно ощущался вкус гнилых даров садов и полей: иногда создавалось впечатление, что труженики Молдавии и Узбекистана на тонну свежайших помидоров или винограда специально подкладывали пару килограмм гнилья с плесенью, соревнуясь с тонким ароматом и незабываемым послевкусием салата из французского сыра рокфор и шведской квашеной селёдки сюрстремминг. Однако, ведь и при производстве марочных коньяков и многосолодовых виски опытные мастера обязательно добавляют толику какого-нибудь уникального дистиллята для многогранного запаха и полноты вкуса?

Да и работники торговли к этому ассортименту товаров народного потребления относились с некоторой неприязнью. Это ж не тушёнка, не спирт, не сухой картофель: банки эти на тёплом складе хранить приходится, а случись какая авария на теплотрассе зимой - и весь угол у тебя завален битым стеклом и мутными ледяными глыбами даров садов. Иногда и сами они без всяких морозов от внутреннего брожения взрываются, а ты как раз мимо проходил. Зачастую годами склады этими баллонами завалены в дальнем закутке, ну не берут их местные! Верней, плохо брали до 1987 года.

В том году многолетние залежи соков на складах неожиданно были сильно почищены местными потребителями. Казалось бы, а что произошло? А произошло эпохальное в жизни страны событие: докатилась и сюда объявленная ранее мудрым Политбюро борьба с пьянством и алкоголизмом. В связи с этим во всякой уважающей себя посуде немедленно начала созревать и пузыриться бражка, а конструкции самогонных аппаратов, изготовленных из подручных материалов опытными авиационными механиками и наладчиками горного оборудования, подчас поражали инженерное воображение.

И тут же было доказано, что и здесь проживает немало людей интеллигентных, с утончённым вкусом и любовью к напиткам тонким и деликатесным. Это вас, может, в жизни устраивают обычные бражка и самогон на горохе или, там, с добавлением сухофруктов; а истинные гурманы пошли тогда своим путём. Ведь если в "Сок виноградный осветлённый для детского питания" добавить в определённых и тщательно научно выверенных пропорциях сахара, дрожжей и горсточку изюма, а потом через недельку эту основу перегнать - такой КВВК получается, что там "Двин" и "Варцихе"!

Не были забыты и другие напитки: сливовица из сливового с мякотью, палинка из абрикосового, кальвадос и эпплджек из яблочного, бирненвассер из грушевого. Даже у некоторых особо одарённых сомелье и томатный сок пошёл в ход: отдельным индивидуумам нравилась томатовка!

В начале этого повального увлечения мы далеко от посёлка находились. А пришли в него, пристали к берегу и тут же начали поводить носами: что за чудные ароматы издают портовые такелажники, стропальщики и стивидоры? Запахи от них... ммм... непривычные и утончённые!

К вечеру посетил пароход наш местный друг Васильич, принёс на пробу литровую банку какой-то мутной и ароматной жидкости. На наш вопрос "А это что?" он с гордостью ответил: "Апфелькирш! Шестидесятиградусный! Сам делал, не волнуйтесь!".

Попробовали. Божественный напиток! Райское наслаждение!
Мы спрашиваем:
-А апфелькирш это что, Васильич?
Васильич с достоинством:
- Мой рецепт! Брага из яблочно-вишнёвого сока для детского питания, двойная перегонка! Только обязательно неосветлённого с мякотью, и чтоб дрожжи не сухие, а из пекарни! А правда, что вы завтра наверх плывёте? В Сайды зайдёте? Поручение одно вам у меня будет!
- Специально не собирались приставать, нечего нам там делать! Но раз надо тебе что, зайдём! А что надо-то?
- Сока мне там купите! Там народ дикий, без понятия! Говорят, у них в магазине эти соки ещё есть... у нас все хорошие соки мужики уже раскупили!
- А сколько?
- Ну, баллонов сто! Виноградного, яблочного, сливового... экспериментировать буду... вот двести рублей вам! Дотащите до парохода?

Мы несколько сначала оторопели: уж больно неожиданно такая просьба в устах матёрого Васильича, который с ранней юности отнюдь не соками увлекался, выглядела. Но выполнили мы тогда её! И не зря.

А скоро перестала советская власть завозить в эти края соки в трёхлитровых банках, а начали появляться в магазинах импортные литровые асептические бумажные упаковки, да и то в основном с соком апельсиновым - а разве из этой химической стерилизованной дряни что вкусное и полезное для организма приготовишь?

А ведь ещё чуть-чуть – и потеряли бы мы нашего друга Мишку! Никогда мы ещё не видели, чтобы человек так блевал: просто наизнанку человека двое суток выворачивало! Чудом тогда Мишка от позорной смерти спасся! А мог бы и как Вещий Олег...

А дело было так: работала наша большая экспедиция в Приморье в олимпийский год. А Приморье было тогда славно тем, что нет-нет, да и выбрасывали в местных магазинах всякие экзотические для советского человека товары из соседних азиатских стран: то кримпленовые сорочки и кожзамовые плащи из Японии, то креветочные чипсы из Вьетнама, то всякие полезные изделия, изобретённые и произведённые под руководством светоча всего прогрессивного человечества любимого маршала и руководителя Ким Ир Сена. Приграничная торговля такая была.

И было начальником дано задание шофёру Виталику, технику Виталику и коллектору Мишке съездить километров за сорок на речку и отобрать пробы воды после паводка. Сели они в газик, обещали через пару часов вернуться. Задание несложное, если бы не одно обстоятельство: путь их пролегал мимо посёлка, а в посёлке магазин.

Вернулись они глубокой ночью, мы уж зилок завели и решили ехать их искать. Оба Виталика в порядке, только говорят как-то странно и запах от них непривычный, аж отскакиваешь метра на три, но на ногах держатся. А вот с Мишкой беда: выгрузили его как бревно, но тоже пока живой, только наизнанку его выворачивает с интервалом минуты в три. Просто больно смотреть на человека! Мы ему интестопан, марганцовку, чай горячий вливаем – всё через минуту назад выходит!

Начальник Виталикам строго:
- Ну, уроды, чем опоздание объяснять будете? И что вы с Мишкой, пьянь, сотворили?
- Понимаешь, Сергеич, тут какое дело… тут никто бы не устоял! Едем мы мимо магазина, решили курева подкупить, ну и перекусить что в дороге: хлеба там, сырков плавленых… а тут, да никто бы не поверил, но мы вам два доказательства привезли!
- Да какие тут доказательства? И так всё по вам видно!
- Не, тут дело особое! Как тут удержаться? Короче: в магазин новую водку завезли! Импортную! Корейскую! Со змеёй! Ну мы и взяли, сколько денег было, на пробу…
- Пил я такую! Сивуха редкостная, только змея на этикетке – но та, вроде, китайская была? Ну и сколько у вас денег на пробу было?
- Да немного! Но в этой змея внутри! Настоящая! В-общем, как тут удержаться, решили мы её после отбора воды немножко попробовать… интересно же!
- Да уж куда как интересно! Но вот что вы с Мишкой сотворили?
- Это всё Валька, дура!
- Какая Валька? Опять у вас кто-то крайний!
- Да из магазина продавщица! Она нам: это водка специальная - водку пьёшь, а змеёй положено закусывать. Мировой, сказала, закусон, падла! Мы-то ей не поверили, она же врёт как дышит, плавлеными сырками закусывали, а Мишка же такой доверчивый и любопытный, закусывал да нахваливал! А потом блевать стал: вон, весь газик уделал…
- Ну ладно: ядовитая эта змея оказалась и неполезная. Но чтоб так…
- Так он их пять съел! Нам как раз денег на семь пузырей хватило – два оставшихся вам на пробу привезли! Только змеёй этой не закусывайте! Мишка проверил – не надо этого русскому человеку делать!